CC BY
3Валентина Даниловна Черняк
Российский государственный педагогический университет
Ресурсы лексической синонимики и динамика стилистических средств
Как писала М. Н. Кожина, феномен стилистического — «это нечто своеобразное, специфичное, характерное для того или иного предмета, явления, отличающее его от других предметов, явлений того же ряда» [Кожина, 2003, с. 511]. В этой очень точной характеристике прочитывается коммуникативно-прагматическая и эстетическая предназначенность всех стилистических ресурсов, связанная с возможностями выбора, с демонстрацией с помощью различных языковых средств сходств и различий в широком их понимании. Одним из наиболее востребованных стилистических средств являются синонимические (лексические, словообразовательные, синтаксические). М. В. Никитин справедливо подчеркивает, что «синонимия — не только словарная данность, но еще больше коммуникативно-прагматическое речевое действие» [Никитин, 2007, с. 394], связанное с интенциями говорящего / пишущего. Синонимика в широком ее понимании как универсальное явление языка пронизывает всю языковую систему. Гетерогенность русского литературного языка предполагает «вариативные свойства выражения одного и того же смысла, множественность реализаций системных потенций, стилистическую и ситуативную градацию средств» [Крысин, 1989, с. 36].
Обсуждая задачи создания узуально-стилистического словаря русского языка, Т. Г. Винокур отмечала: «Сам факт употребления слова — есть результат процесса языкового отбора, совершаемый говорящим. Конечный этап отбора, «запускающий» слово в коммуникацию, непременно имеет стилистическую характеристику — негативную или позитивную» [Винокур, 1988, с. 97], стилистическое значение — это «плод вполне законной связи функциональной ограниченности и экспрессии», та часть коннотации, которая связана с возможностью ближайших синонимических замен [Там же, с. 100-101]. Сама специфика каждого
из функциональных стилей традиционно соотносится с потенциально возможным в нем запасом синонимов: «Всякая стилистика зиждется на системе синонимов», — подчеркивал Н. И. Толстой [Толстой, 1988, с. 27]. Не случайно указания на стилистическую предназначенность тех или иных синонимических средств присутствуют во всех описаниях функциональных стилей русского языка.
Синонимические ресурсы традиционно связываются с «повышением» или «понижением» речи. В многочисленных исследованиях рубежа ХХ-ХХ1 вв. отмечается, что в соотношении и градации синонимических средств произошли существенные изменения. Возможности синонимических замен существенно расширились в связи с появлением новых номинаций, с актуальной для наших дней установкой участников массовой коммуникации на обновление языка, с максимальной вариативностью речевого ряда, с минимальными ограничениями со стороны стилистической нормы.
Многообразие ситуаций, требующих от участников коммуникации лексического выбора, открытого проявления тех или иных речевых предпочтений, обусловливает активную эксплуатацию синонимических средств в современной речи и значительное обновление синонимических ресурсов, обеспечивающих свободу речевого поведения.
Современное состояние русского языка, сложившееся к началу XXI в., характеризуется интенсивными динамическими процессами, среди которых на развитие синонимических ресурсов особенно сильное влияние оказывает, с одной стороны, активизация субстандартных единиц, а с другой, — широкое использование заимствований. Эти процессы затрагивают в первую очередь средства массовой информации. В многочисленных газетных и журнальных публикациях носители языка часто впервые сталкиваются с новыми лексическими единицами, и именно СМИ переводят их в число узуальных. «Поскольку в узусе создаются тексты, в которых складываются условия для возникновения новых оппозиций и позиций нейтрализации различительных признаков, становится более ясной проблематика соотно-
шения языковой и речевой системности. При участии последней появляются неизвестные языковой системе речевые синонимы» [Лаптева, 2000, с. 105].
Вульгаризации языка в значительной степени обусловлена поиском новых экспрессивных средств. При этом наблюдается резкое понижение порога приемлемости в использовании маргинальной (находящейся на нижней границе литературной нормы) и нелитературной лексики (вульгаризмов, жаргонизмов, бранных слов). Яркость внутренней формы во многих случаях создает экспрессивность новообразований и обеспечивает им путь в уже существующие синонимические ряды: бардак ('беспорядок, развал'),
вкусный ('яркий, выразительный' — о языке, тексте и т. п.) въехать ('понять, осознать'), гробануть ('испортить, сломать'),
гробануться ('потерпеть аварию, погибнуть в результате аварии'),
душный ('скучный, нудный, утомительный' — о человеке),
замочить ('убить'),
карманный ('послушный'),
кинуть ('обмануть, провести'),
мелкий ('младший, маленький'),
нарисоваться ('появиться, обычно неожиданно'),
намылиться ('собраться куда-либо'),
никакой ('усталый, измученный'),
перетирать ('обсуждать'),
подгрести ('подойти, прийти'),
продвинутый ('умелый, опытный'),
прозрачный ('легальный, законный'),
разрулить ('поправить, откорректировать'),
рулить ('руководить, управлять'),
снайперски ('метко, точно'),
троллить ('провоцировать, подстрекать'),
фотка ('фотография'),
халявный ('бесплатный'),
химичить ('хитрить, плутовать'),
Приведем несколько примеров.
Раздавая недавно в Кремле государственные премии ученым, новый российский президент В. Путин порадовался, что у нас сохраняется «научная среда». Кто ему об этом сказал? Обманули. Или, выражаясь более близким сановному лицу языком, кинули (Литературная газета. 2000. № 19-20).
Думаю, именно эта наша спайка, тандем, пара, союз должны дать хороший результат (Город. 2002. № 35).
Против него [Де Вульфа] стоял абсолютно здоровый, агрессивный, быстрый и жаждущий славы игрок. Кафельников, по грубому болельщицкому выражению, был «никакой». И вдруг стал каким-то (Огонек. 1999. № 14).
Мысль о том, что надо валить из этой страны, преследовала меня с 14 лет, но я очень люблю Россию. Здесь я состоялся как музыкант (Панорама TV. 2012. № 17).
Нашлись два отважных члена избирательной комиссии — пришли в суд свидетельствовать: их подписи в «новом», сбацан-ном в восемь часов утра после выборов, протоколе, подделаны (Мой район. 08.06.2012).
Когда у оппозиции не хватает голосов заблокировать прохождение закона, она начинает затягивать его принятие, то есть троллить (Metro. 2012. № 91).
Продвижение элементов с окраин лексической системы к ее центру идет быстрыми темпами. Употребляя просторечие или жаргонизмы, авторы пытаются найти «языковые варианты, которые были бы противопоставлены кодифицированным, кажущимся тусклыми нормам литературного выражения» [Бурвико-ва, Костомаров, 1998, с. 23]. В то же время продуманное текстовое соположение слов из разных стилистических пластов обладает мощным прагматическим зарядом. Приведем выразительный пример:
«Райкин выходил со своими «куклами» на эстраду один — и он один был, между прочим, на всю страну. Это только казалось, что он в рамках и в духе своей эпохи «вскрывает отдельные недостатки». За тысячью лиц-харь-рож в париках и лысых, со свиными рылами и щеткой бровей, нависшими над низкими лбами, —
за всем этим стояла Система, которая подавляла человеческую личность, унижала ее, месила на свой лад и в результате отнимала у нее лицо« (Невское время. 24.10.1996).
Сопоставляя синонимические ресурсы, связанные с лексическим воплощением одного фрагмента действительности, Л. В. Зубова подчеркивает неразрывную связь актуализируемой говорящим лексической парадигмы и его картины мира: «Любопытно, как разрастание синонимического ряда слов, обозначающих высшую похвалу, отражает переориентацию человека с одних эталонных ценностей на другие: „божественно", „прелестно", „очаровательно", „волшебно", „чудесно", „великолепно", „прекрасно", „превосходно", „здорово", „ценно", „железно", „законно", „мирово", „шикарно", „отлично", „потрясающе", „не слабо", „хиппово", „попсово", „отпадно", „клево", „классно", „обалденно", „кайфово", „прикольно" <...> Язык оказывается способным беспощадно показать состояние сознания некультурного и нравственно убогого человека» [Зубова 2006: 186].
В связи с активным расширением сфер использования специальной иноязычной терминологии в синонимические ряды активно включаются слова, ранее функционировавшие лишь в специальной сфере:
апгрейд ('усовершенствование, обновление'), аутентичный ('истинный, подлинный'), бартер ('сделка, обмен вещами, предметами'), бюджетный ('экономичный, недорогой'), виртуальный ('иллюзорный, умозрительный'), верифицировать ('проверять, контролировать'), девайс ('прибор, устройство'), динамизировать ('активизировать'),
дистанцироваться ('отграничиваться, отмежевываться'), импотенция ('слабость, бессилие'), клон ('копия'),
контрафактный ('незаконный, нелегальный'), мониторить ('наблюдать'), пролонгация ('продление'). пролонгировать ('продлить'),
реанимировать ('восстанавливать, возрождать'), репрезентативный ('представительный, показательный'). По точному замечанию В. К. Харченко, «газетная публикация часто становится местом встречи, первого знакомства широкой общественности с новым, трудным, узкоспециальным словом, а также местом первых оценочных его переосмыслений» [Харчен-ко, 1998, с. 35]. Ср.:
Вместе с оборудованием мы продаем и долгосрочный контракт на его «апгрейд» по мере совершенствования технологии (Комсомольская правда. 23.04.2012).
Есть ли в современной русской литературе магистральный поток, главенствующая манера, то, что на Западе называется мейнстримом (Огонек. 2009. № 29).
Не человек, но и не жаба — Фантомас, с его замешанном на страсти к дешевым понтам характере, с его вечной любовью к инновационным девайсам вроде летающего автомобиля, совершенно потряс воображение советского зрителя (Story. 2012. № 5).
Рост количества заимствований и повышение интенсивности их употребления являются одной из самых ярких примет современной речи. Это обусловлено беспрецедентной в новейшей отечественной истории активизацией международных контактов, возросшей значимостью в жизни социума некоторых областей науки и культуры, распространением электронных средств массовой информации и глобальных компьютерных сетей. Многие заимствования последних двух десятилетий стали неотъемлемой частью словарного запаса носителя русского языка и пополнили существующие синонимические ряды. В то же время они являются объектом непрекращающихся общественных дискуссий.
Авторы «Общей риторики» подчеркивают связь стилистически отмеченной языковой единицы с «работой памяти, относящей языковую единицу к той или к тем более или менее специализированным средам, в которых она обычно „обитает". Из связей, которые говорящий устанавливает с идентифицированной средой или средами, проистекает особая окраска значимости языковой единицы» [Дюбуа и др., 1986, с. 270]. Говорящий, носитель литературного языка, предлагая сниженное слово и слово
специальное в качестве синонима к нейтральному, эксплицирует в метаязыковом комментарии свое отношение к той или иной новой языковой единице.
Примеры экспликации метаязыковой деятельности говорящего или пишущего с помощью синонимов характерны не только для публицистики, но и для различных жанров современной прозы, чутко реагирующей на активные процессы в современной речи. Семантико-стилистический заряд содержится в намеренном соположении субстандартных и / или недавно заимствованных слов и их нормативных синонимов, а также в весьма характерной для современной речи актуализации некоторых архаизмов. Приведем несколько примеров:
Секьюрити Садовникова «охранял» шефа как-то прямо посреди зала, очень нарочито, — смотрите, мол, вот какой это большой человек, у него есть даже собственный охранник/ (Т. Устинова. Пять шагов по облакам).
Денис был уверен, что он и его друзья правы. Но не мог понять, почему ему так ...он сказал бы дерьмово, а мы употребим, пожалуй, синоним — мерзко (М. Чудакова. Дела и ужасы Жени Осинкиной: Тайна гибели Анжелики).
В холле, за стеклянной перегородкой в углу, их ждал парикмахер. В белом, разумеется, халате, с прямой спиной пожилого танцора, со стриженными седыми усами. <... > На стеклянной дверце висела нехитрая картонная табличка: «Парикмахерская», часы работы, выходные дни. Но был он, несомненно, брадобрей, настоящий антикварный цирюльник (Д. Гуцко. Русскоговорящий).
Это им с Васяном было очень на руку. Можно сказать, что весь Васькин план на этом строился. «Зиждился», — припомнил вдруг Колян особенное слово. Зиждился, да/ На этом вот на самом.... (Т. Гармаш-Роффе. Расколотый мир).
— Лукавишь ты, — усмехнулся Александр. — Не врешь, но лукавишь.
Это мама когда-то так говорила: не врешь, но лукавишь. Ее речь вообще была полна таких вот забытых слов, не то чтобы простонародных, но очень живых, звучащих нестерто (А. Берсенева. Азарт среднего возраста).
По-разному реализованная в текстах метаязыковая рефлексия авторов показывает, что стилистические средства чутко реагируют на социокультурные изменения, что в значительной степени проявляется в обновлении синонимических ресурсов. Отражение этих процессов, адекватное речевому опыту носителя языка, их точная, лишенная как пуризма, так и речевой вседозволенности культурноречевая оценка — актуальная задача современных стилистических описаний.
Литература
1. Бурвикова Н. Д., Костомаров В. Г. Особенности понимания современного русского текста // Русистика: Лингвистическая парадигма конца ХХ века. СПб., 1998.
2. Винокур Т. Г. Об узуально-стилистическом словаре русского языка // Теория языка и словари. Кишинев, 1988.
3. Дюбуа Ж., Манге Ф., Эделин Ф. и др. Общая риторика. М., 1986.
4. Зубова Л. В.Что может угрожать языку и культуре?// Знамя. 2006. № 10.
5. Кожина М. Н. Стиль //Стилистический энциклопедический словарь русского языка / Под ред. М. Н. Кожиной. М., 2003.
6. Крысин Л. П. Социолингвистические аспекты изучения современного русского литературного языка. М., 1989.
7. Лаптева О. А. Кризисные точки языковых изменений // Активные языковые процессы конца ХХ века. М., 2000
8. Никитин М. В. Курс лингвистической семантики. СПб., 2007.
9. Толстой Н. И. История и структура славянских литературных языков. М., 1988.
10. Харченко В. К. Писатель Сергей Есин: язык и стиль. М., 1998.
Лиляна Михайлова Цонева
Великотырновский университет Святых Кирилла и Мефодия
Идеи М. Н. Кожиной и болгарская стилистика
Тема, вынесенная в заглавие работы, включает ряд частных вопросов, каждый из которых заслуживает отдельного анализа.
Один из них — интересный вопрос об отражении идей М. Н. Кожиной и других представителей функционального на-
